ИРИНЕЙ

(Шульмин Михаил Александрович; 13.01.1894, Казань - 8.02.1938, Куйбышев (ныне Самара)), архиеп. Куйбышевский. Сын псаломщика, впосл. диакона и священника. По окончании в 1908 г. Казанского ДУ поступил в Казанскую ДС. В 1911 г. в связи с перемещением отца в Тифлис (ныне Тбилиси) переведен в Тифлисскую ДС. После возвращения с семьей в Казань в 1912 г. продолжил учебу в Казанской ДС. В 1913 г. посвящен Чебоксарским еп. Михаилом (Богдановым) в стихарь. В 1914 г. окончил Казанскую ДС по 1-му разряду в звании студента. В том же году поступил в КазДА. В нояб. 1915 г. пострижен в рясофор ректором академии Чистопольским еп. сщмч. Анатолием (Грисюком). 2 дек. 1917 г. пострижен еп. Анатолием в мантию с именем Ириней в честь св. Иринея Лионского. 5 дек. того же года рукоположен еп. Анатолием во диакона, а 31 мая 1918 г.- во иерея.

В июне того же года окончил КазДА со степенью кандидата богословия за соч. «Значение палестиноведения для изучения и понимания Библии». Был принят на службу на должность помощника епархиального миссионера Екатеринбургской епархии с пребыванием в верхотурском во имя свт. Николая Чудотворца муж. мон-ре. В 1919 г. ушел с отступающими белыми войсками в Сибирь, но в том же году вернулся в Екатеринбургскую епархию. В 1920 г. был назначен Екатеринбургским еп. Григорием (Яцковским; впосл. архиепископ) настоятелем Входо-Иерусалимского храма в Н. Тагиле, возведен в сан архимандрита. В 1921 г. И. рассматривался как один из кандидатов на единоверческую архиерейскую кафедру, к-рую предполали открыть в Н. Тагиле. Весной 1922 г. в связи с обсуждением возможности учреждения в Н. Тагиле викарной архиерейской кафедры И. был вновь выдвинут как один из кандидатов в епископы. В марте 1922 г. он стал настоятелем кафедрального Богоявленского собора в Екатеринбурге. В ночь на 13 авг. того же года арестован вместе с архиеп. Григорием (Яцковским). Обвинялся в сотрудничестве с белыми во время гражданской войны и агитации против советской власти. Вскоре освобожден «за недостатком обвинительного материала». В сент. того же года уволен с должности настоятеля кафедрального собора екатеринбургским епархиальным управлением, признавшим обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ). Служил в крестовой церкви архиерейского дома. Видимо, И. открыто не выступал против обновленчества, т. к. в кон. сент.- нач. окт. 1922 г. поддержавший ВЦУ съезд благочинных Екатеринбургской епархии назвал его в числе 4 возможных кандидатов на предполагавшихся выборах епархиального архиерея вместо отрешенного обновленцами от управления архиеп. Григория.

Ириней (Шульмин), архиеп. Куйбышевский. Фотография. Ок. 1935 г.

Центром сопротивления обновленчеству в Екатеринбургской епархии в кон. 1922 г. стал Н. Тагил. 19 дек. там состоялось общее собрание приходских советов города с участием представителя Кушвинского благочиннического округа Верхотурского у. Собрание приняло решение об учреждении Нижнетагильского уездного викариатства на началах самоуправления (в документах того времени часто называлось автокефалией) впредь до восстановления законной высшей церковной власти. И. был выдвинут как один из 4 кандидатов на Нижнетагильскую кафедру. Во время выборов большинство голосов получил свящ. Леонид Черепанов (в монашестве Лев). Для его архиерейской хиротонии собрание обратилось к ближайшим правосл. архиереям - Уфимскому еп. Андрею (Ухтомскому) и Златоустовскому еп. Николаю (Ипатову). Руководившие самоуправляемой (автокефальной) Уфимской епархией после ареста еп. Андрея викарные епископы Бирский Трофим (Якобчук) и Давлекановский Иоанн (Поярков) дали согласие на совершение хиротонии в Уфе. В кон. дек. на одном из последующих собраний представителей приходов Н. Тагила было решено учредить в уезде 2-ю епископскую кафедру - единоверческую для сохранения архиерейской преемственности в случае ареста одного из епископов. Кандидатом на единоверческую кафедру был избран И.

На хиротонию предложенных в Н. Тагиле кандидатов через свящ. Василия Нагаева было испрошено и получено благословение архиеп. Григория (Яцковского), отбывавшего наказание в тюрьме Екатеринбурга. По свидетельству И., архиеп. Григорий благословил его избрание и на личном свидании в тюрьме, «но сказал, чтобы был епископом православным и управлял епархией, в том числе и единоверцами». Кандидаты во епископов отбыли в Уфу, где 8 февр. 1923 г. иером. Лев (Черепанов) был рукоположен во епископа Нижнетагильского, а 9 февр. И.- во епископа единоверческого Кушвинского Екатеринбургской епархии. Согласно докладу Патриарху свт. Тихону еп. Иоанна (Пояркова), обе хиротонии были совершены им вместе с викарным епископом Нижегородской слободы Уфы Петром (Гасиловым) (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 209. Л. 4). Однако И. в докладе Патриарху упоминает, что его хиротонисали новорукоположенный Нижнетагильский еп. Лев (Черепанов) и еп. Петр (Гасилов) по поручению еп. Иоанна (Пояркова) (Там же. Д. 218. Л. 132-133). При хиротонии И. присутствовал также видный екатеринбургский единоверец С. Я. Расторгуев (впосл. старообрядческий архиеп. Стефан).

Еще до отъезда в Уфу И. получил сведения, что по возвращении в Екатеринбург его ожидает арест. Собор Уфимских епископов предложил И. принять на себя временное управление приходами бывш. Мензелинского у. (в 1920 выделен из Уфимской губ. и присоединен к Татарской АССР, где позднее разделен на 2 кантона (района) - Мензелинский и Челнинский). И. дал согласие, и после хиротонии еп. Иоанн (Поярков) назначил его временно управляющим новоучрежденным Мензелинским вик-ством. До отъезда в Мензелинск И. вместе с Бирским еп. Трофимом (Якобчуком) совершил 2 хиротонии для Бирского викариатства Уфимской епархии: 1 марта был рукоположен архим. Серафим (Афанасьев) на кафедру в с. Аскино, 2 марта - архим. Вениамин (Фролов) на кафедру в с. Байки Бирского у.

По свидетельству прихожан, управляя Мензелинской викарной кафедрой, «епископ был чужд политики, в своих проповедях и речах был в высшей степени корректен, о советской власти говорил, что это единственная в мире власть, проводящая в жизнь евангельские начала свободы и братства и равенства. Вмешательство в политику бывшего Патриарха Тихона осуждал и в молитвах за богослужением имени его не поминал» (Архив УФСБ РФ по Свердловской обл. Д. П-18284. Л. 91). 26 июня 1923 г. И. вместе с духовенством и приходами города официально примкнул к обновленчеству, о чем послал заявление обновленческому Уфимскому и Мензелинскому еп. Николаю Орлову. Как указывал И. позднее на допросе: «Цель нашего признания ВЦС была такая: сохранить мир церковный и прекратить среди народа нелепые слухи об обновленчестве, чтобы т[аким] образом служа в Мензелинске не быть предметом раздора, а всех примирить, объединить под управлением ВЦС, что мне, кажется, и удалось сделать». Возможно, переход И. в обновленчество объяснялся угрозой его свободе. За борьбу с обновленцами в это время были арестованы священнослужители Нижнетагильского викариатства во главе с еп. Львом (Черепановым). Тем не менее 29 июня 1923 г. И. был задержан и затем этапирован в Екатеринбург. Проходил по одному делу с еп. Львом и группой правосл. духовенства и мирян Екатеринбургской епархии (всего 13 чел.). И. обвинялся в связях с «черносотенным духовенством в районах Урала» и в «контрреволюционной деятельности» по организации Нижнетагильской автокефалии.

Согласно постановлению Екатеринбургского губотдела ГПУ от 17 авг. 1923 г., обвиняемые были направлены в Москву в Секретный отдел ГПУ. Прибывших арестованных поместили в Бутырскую тюрьму. По решению Коллегии ГПУ от 25 сент. того же года И. и др. проходившие по делу, за исключением еп. Льва, были освобождены под подписку о невыезде с постоянного места жительства. 1 окт. И. подал рапорт Патриарху Тихону, в котором писал, что теперь, «освободившись из заключения, готов служить Церкви Христовой», и просил утверждения в своей должности. Указом Патриарха от 2 окт. 1923 г. И. был назначен епископом Мензелинским, викарием Уфимской епархии. Т. о., Патриарх признал законной епископскую хиротонию И. (как и все хиротонии, совершенные в период временной автокефалии Уфимской епархии) и утвердил учреждение Мензелинского вик-ства, совершенное Собором Уфимских автокефальных епископов. В связи с окончанием следствия по делу о Нижнетагильской автокефалии постановлением Комиссии НКВД по адм. высылкам от 14 дек. 1923 г. дело было прекращено и сдано в архив. Подписка И. о невыезде аннулировалась.

К весне 1924 г. относятся сведения о новом переходе И. к обновленцам. Как сообщал Патриарху Тихону в докладе от 31 марта временно управляющий Уфимской епархией еп. Иоанн (Поярков): «Епископ Ириней Мензелинский не дает о себе сведений и есть подозрения в уклонении его в обновленчество…» (РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 247. Л. 12-13). О двухкратном переходе И. в обновленчество писали и обновленческие издания. По-видимому, именно колебания И. привели к его перемещению из Мензелинска и назначению по указу свт. Тихона от 26 мая 1924 г. епископом Малмыжским, викарием Сарапульской епархиии, возглавлявшейся еп. Алексием (Кузнецовым; впосл. архиепископ). В нач. 1925 г., оставаясь в Малмыже, И. также временно управлял Ижевским вик-ством той же епархии, 19 февр. того же года был перемещен на Елабужскую викарную кафедру Сарапульской епархии.

Перевод И. в Елабугу означал его возвращение в окрестности бывш. Мензелинского вик-ства, что имело важные последствия. Помимо служения на новой кафедре И. начал восстанавливать свое влияние в Мензелинске и Набережных Челнах, где ранее укрепились обновленцы. Действия И. имели успех. Как признавали сами обновленцы, если к 1 апр. 1925 г. в Мензелинском кантоне «не было и помина о тихоновщине», то уже к 1 июня того же года там «осталось очень немного сторонников единения с Синодом [обновленческим]» (Правосл. церк. вестн. 1925. № 2. С. 21). Как сообщали обновленцы, на Мензелинск «из Елабуги делается сильный нажим со стороны еп. Иринея чрез местных монахинь, и обновленческие священники не смеют дохнуть» (Там же. № 3. С. 14). Позднее влияние И. начало проявляться и в Челнинском кантоне, где тогда действовало сильное местное обновленческое управление. По заявлениям обновленцев, «на кантон начался напор тихоновщины из Елабуги. Под влиянием отдельных лиц из духовенства и мирян священников принуждают ехать на покаяние к епископу Иринею, прославившемуся своими доблестями в Мензелинске. Начались волнения и в самом городе Челнах» (Там же. № 4. С. 17). К этому времени часть обновленческих приходов Челнинского и Мензелинского кантонов перешла в подчинение И., к-рый воспринимался клиром и прихожанами как архиерей Патриаршей Церкви.

Между тем в Елабуге большинство правосл. духовенства и мирян считало И. обновленцем, и с сер. 20-х гг. XX в. елабужский в честь Казанской иконы Божией Матери жен. мон-рь, приходские храмы города и кантона предпочитали окормляться у Казанских правосл. архиереев. Подобное мнение было связано с тем, что новый епископ служил в Спасском кафедральном соборе Елабуги, считавшимся обновленческим. И. сблизился с настоятелем этого собора прот. Н. М. Люперсольским, к-рый еще ранее объявил свой храм на положении автокефалии. Вскоре после кончины Патриарха Тихона И. совместно с прот. Люперсольским зарегистрировал новый приходской устав собора. Он был составлен на принципах т. н. «новоцерковничества», став одним из примеров своеобразного полуобновленчества.

Елабужские «новоцерковники» указывали, что «приветствуют социальную революцию и признают ее справедливость; объявляют решительную борьбу (мерами морального воздействия) со всякой контрреволюцией в своей общине и признают своим долгом всемерную поддержку своему социалистическому отечеству». Устав Спасского прихода признавал «необходимость пересмотра христианского нравоучения», церковных канонов (в т. ч. введение брачного епископата наряду с монашеским, второбрачия духовенства и нового календарного стиля). Более того, члены соборной общины в своем уставе заявляли о признании обновленческого «поместного» собора 1923 г. и его решений, хотя и считали необходимым пересмотр постановлений о Патриархе Тихоне. Согласно § 5 устава, «новоцерковники» считали главой Церкви Патриаршего Местоблюстителя митр. сщмч. Петра (Полянского), однако заявляли при этом, что не имеют ничего общего с «тихоновщиной» (Там же. 1926. № 2. С. 1-3). Провозглашая автокефалию, «новоцерковники» отделялись и от обновленческого Синода, и от Патриаршей Церкви. «Новоцерковники» Елабуги объявили своей территорией Татарскую АССР, выйдя, т. о., из подчинения Сарапульского архиерея в Уральской обл.

И. выступал с обновленческой по сути программой, лишь маскирующейся под Православие. Обновленцы обвиняли его в том, что он, прикрываясь именем Патриаршего Местоблюстителя митр. Петра, втягивает в «новоцерковничество» прихожан обновленческих приходов Елабужского, а также соседних Челнинского и Мензелинского кантонов. Обновленческое церковное управление Челнинского кантона даже обратилось к И. с заявлением, что считает «совершенно недопустимым и непонятным, чтобы новоцерковный епископ», каким является он, «присоединял к своему Управлению приходы, стремящиеся войти в староцерковническую организацию» (Там же. № 1. С. 12). Полуобновленческая позиция И. проявилась и в вопросе об отношении к обновленческому «Московскому третьему Поместному собору». В авг. 1925 г., председательствуя на собрании духовенства и мирян Елабужского вик-ства, И. предложил «признать неотложно необходимым созыв Собора на основании равноправия на этом Соборе синодальцев и староцерковников, причем в случае неправильного представительства постановления означенного Собора не считать для себя обязательными» (Там же. 1925. № 4. С. 14). Из-за протестов значительной части духовенства выборы делегатов на обновленческий собор не состоялись, и только община елабужского Спасского храма избрала И., прот. Н. Люперсольского и псаломщика Николая Дьяконова своими представителями на «Поместный Собор». Однако в связи с запрещением Сарапульского еп. Алексия (Кузнецова) в Москву выехал для получения информации лишь псаломщик Дьяконов, как выбранный от мирян.

В том же авг. 1925 г. И., находясь в Мензелинске, заявил на собрании правосл. духовенства кантона об отложении от Сарапульского еп. Алексия и предложил духовенству объединиться в составе новой епархии из Елабужского, Мензелинского, Челнинского и Мамадышского кантонов Татарской АССР. И. утверждал, что получил на это благословение митр. Петра (очевидно, Местоблюстителю не было известно о «новоцерковничестве» елабужского викария). Однако мензелинцы не поддержали своего бывшего викария, указав на его колебания в 1923 г., когда он признавал то Патриарха Тихона, то обновленческий синод. 11 янв. 1926 г. в Елабуге прошел съезд духовенства и мирян под председательством И. Съезд должен был решить вопрос образования самостоятельной «новоцерковнической» епархии, причем в ней надо было объединить как обновленческие, так и «староцерковные» приходы. Чтобы облегчить присоединение обновленцев, И. провел на съезде резолюцию, что «в догматических вопросах обновленцев следует считать православными». Кроме того, И. утвердил решения, что принимать из обновленчества через покаяние следует лишь отдельных верующих, а ко всему кантону требований о покаянии предъявлять не следует. Православная часть съезда «осталась недовольна такими постановлениями и заклеймила руководителей съезда названием полуобновленцев» (Там же. 1926. № 4. С. 13-14).

В нач. янв. 1926 г. И. уклонился в григорианский раскол, поставив подпись под посланием, составленным 22 дек. 1925 г. архиеп. Григорием (Яцковским) и др. организаторами Временного высшего церковного совета (ВВЦС). 29 янв. 1926 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергий (Страгородский; впосл. Патриарх Московский и всея Руси) запретил в священнослужении архиеп. Григория и всех архиереев, принявших участие в организации ВВЦС. 30 янв. И. телеграфом уведомил митр. Сергия: «Вследствие запрещения Григория от общения с ним воздерживаемся. Елабужский епископ Ириней, протоиерей Люперсольский» (Акты свт. Тихона. С. 436). Этого письменного уведомления оказалось для митр. Сергия достаточно, чтобы считать И. возвратившимся из григорианского раскола. Весной 1926 г. И. прекратил общение с прот. Люперсольским и перешел служить в Никольскую ц. Елабуги. В мае того же года И. уже вместе с прот. Люперсольским поехал к митр. Сергию. Во время встречи митр. Сергий выдал И. особый документ, в котором указал, что последний считается исполнившим все требования и не подлежащим дальнейшему взысканию; он православен. Вскоре после этого И. ликвидировал автокефалию елабужского Спасского собора и отказался от плана создания самостоятельной «новоцерковнической» епархии. Он примирился с епископом Сарапульским Алексием и оставался его викарием.

В 1929 г. Елабуга вошла в состав Казанской епархии, И. стал викарием временно управляющего Казанской епархией Чебоксарского архиеп. Афанасия (Малинина; с 7 мая 1930 архиепископ Казанский). 15 июля 1930 г. И. был назначен епископом Бугурусланским, викарием Оренбургской епархии, однако в должность, по-видимому, не вступал и оставался на прежней кафедре. 15 дек. того же года он получил назначение на Мамадышскую викарную кафедру Казанской епархии. Пребывал в Казани, служил в храме во имя Ярославских чудотворцев (Арско-Кладбищенская ц.). Проживал в сторожке при храме, где размещалась и архиерейская канцелярия. В февр. 1931 г. в связи с проходившей в городе кампанией по закрытию храмов к кладбищенской общине присоединились приходы ликвидированных Матфеевской и Варваринской церквей. Во время сбрасывания колоколов с колокольни храма церковному зданию был причинен серьезный ущерб. Жалобы И. на повреждение храма власти оставили без внимания, и разрушения пришлось восстанавливать из средств общины. С 23 марта до 11 авг. 1933 г., после перевода архиеп. Афанасия на Ташкентскую кафедру и до назначения на Казанскую кафедру архиеп. Серафима (Александрова), И. временно управлял Казанской епархией. В февр. 1934 г., невзирая на протесты верующих, Арско-Кладбищенская ц. была передана обновленцам. И хотя 2 марта того же года Секретариат ЦИК Татарской АССР постановил отдать здание храма православным, решение было пересмотрено и церковь окончательно отошла к обновленцам.

9 мая 1934 г. И. был назначен правящим архиереем в Пензенскую и Саранскую епархию. В связи с арестом 2 марта 1935 г. Самарского архиеп. сщмч. Петра (Руднева) И. был вызван в Москву, 21 мая того же года получил от Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского) назначение в Куйбышев и был возведен в сан архиепископа. К тому времени в Куйбышевской епархии действовало только 8 правосл. церквей. В соответствии с «Положением об областных преосвященных» от 12 марта 1934 г. И., как имеющий архиерейскую кафедру в адм. центре региона, получил особые полномочия в отношении входивших тогда в состав Куйбышевского края (с дек. 1936 области) самостоятельных Пензенской и Ульяновской епархий, прежде всего по урегулированию проблем с гражданскими властями. В апр. 1936 г. И. выезжал в Сызрань к викарному еп. Петру (Гасилову); затем к Ульяновскому еп. Владимиру (Горьковскому), к-рый из-за запрета городских властей Ульяновска предоставить регистрацию правосл. архиерею с правом совершения служб вынужден был проживать в Мелекессе (ныне Димитровград). И. удалось добиться согласия краевых властей на регистрацию для епископа Ульяновского с правом служения в кафедральном городе.

Деятельность И. была направлена на взаимодействие приходов на территории Куйбышевского края с гражданскими властями; он требовал исполнения действующего законодательства, сильно ограничивавшего права религ. орг-ций. Так, И. дал указания причтам церквей Инзенского и Базарносызганского р-нов, входивших в состав Ульяновской епархии, не снабжать Св. Дарами или св. миром «бродячих» безместных священников, не имеющих гос. регистрации, поскольку «священник приходской, снабжающий бесприходных священников для их тайного, нелегального служения Св. Дарами или святым миром, может оказаться невольным соучастником их незаконных деяний и подлежать вместе с ними законной ответственности» (ГА Ульяновской обл. Ф. Р-3022. Оп. 1. Д. 471. Л. 152). После ареста 1 авг. 1937 г. Уфимского архиеп. Григория (Козлова) И. был назначен управляющим Уфимской епархией и т. о. стал именоваться «архиепископом по Куйбышевской и Уфимской областям». Ему удалось быстро сформировать новый состав клира кафедрального уфимского Сергиевского собора после ареста прежних членов вместе с архиеп. Григорием. Тем самым был предотвращен захват храма сторонниками еп. Руфина (Брёхова), главы автокефальной Уфимско-Челябинской епархии «андреевского» течения (см. в ст. Андрей (Ухтомский), еп.).

Преследуя священнослужителей, проводивших нелегальные богослужения, власти продолжали закрывать последние действующие правосл. церкви. В 1937 г. в Куйбышевской епархии оставался единственный правосл. храм во имя апостолов Петра и Павла в обл. центре; все остальные церкви были закрыты или захвачены обновленцами. 23 окт. 1937 г. И. был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму НКВД в Куйбышеве. Вместе с ним был арестован весь причт Петропавловской ц., а также члены церковного совета и наиболее активные прихожане храма. Впосл. были арестованы монахини, «административно высланные церковники» (в основном из Ленинграда), духовенство и миряне епархии. Всего по делу проходило 269 чел.

И. обвинялся в создании «фашистско-повстанческой церковно-монархической контрреволюционной организации», которая, по утверждениям следователей, включала как представителей Патриаршей Церкви, так и обновленцев, сторонников григорианского ВВЦС, «андреевцев» и др. По заключению следствия И. действовал по указанию «союзного объединенного церковно-сектантского антисоветского центра» во главе с Патриаршим Местоблюстителем митр. Сергием (Страгородским), а также обновленческим «митрополитом» А. И. Введенским и главой ВВЦС еп. Виктором (Зориным), связанными с разведками Германии, Польши и Японии. Подобные утверждения свидетельствуют об имевшихся в 1937 г. планах НКВД полностью уничтожить руководство Русской Православной Церкви, а также других религиозных организаций. И. был расстрелян по приговору Особой тройки УНКВД по Куйбышевской обл. от 21 дек. 1937 г. Место захоронения неизвестно.